СПРАВЕДЛИВОСТЬ БУХГАЛТЕРСКОГО ШТРАФА

В проекте нового Кодекса об административных правонарушениях, вынесенного недавно на общественное обсуждение много важных новелл, заслуживающих внимания и анализа. Но меня больше всего заинтересовала одна статья. В проекте она числится лишь под другим номером, хотя в одном из предыдущих вариантов предполагались кардинальные преобразования.

Речь идет о статье 12.32 «Нарушение «порядка ведения бухгалтерского или иного учета (составления отчетности) и правил хранения бухгалтерских документов и (или) иных документов, необходимых для исчисления и уплаты налогов». В нынешнем кодексе ей соответствует статья 12.1, где, правда, «иной учет» не поминается. Собственно, это единственное отличие. Но индивидуальные предприниматели бухучет в полном смысле слова не ведут, а наказывать их за неаккуратность как-то надо. А потому предупреждение или штраф до 20 БВ (сейчас есть еще нижний предел – от 4 БВ), можно будет выписать за нарушение порядка ведения бухгалтерского учета (учета предпринимательской деятельности, учета доходов и расходов при упрощенной системе налогообложения) и составления отчетности. За уничтожение учетных документов полагается штраф от 50 до 100 БВ, а за необеспечение их сохранности, повлекшее утрату – от 4 до 35.

Ну, не поменяли, и ладушки. Чего беспокоиться-то? Да просто интересно, почему не прошла другая редакция этой статьи, где предлагалось налагать такой штраф только за грубые нарушения в данной сфере. При этом грубым нарушением планировалось считать:

искажение любого стоимостного показателя бухгалтерской и (или) финансовой отчетности не менее, чем на 10%;

нетождественность показателей бухгалтерской и (или) финансовой отчетности данным синтетического и аналитического учета, содержащимся в регистрах бухучета, не менее, чем на 10%;

регистрация в регистрах бухучета учетной информации по не имевшей место хозяйственной операции.

Идея хороша: наказывать бухгалтеров не за отсутствие какой-нибудь малосущественной закорючки в любой накладной или акте, а за реальное искажение стоимости активов, обязательств, капитала или финансовых результатов. То есть за то, что действительно имеет значение для инвесторов, менеджмента, да и для государства.

Нового здесь ничего нет – попытались частично скопировать ст. 15.11 КоАП РФ. Правда там штраф на первый раз составляет от 5000 до 10 000 рублей, а при повторном нарушении удваивается или виновники могут быть дисквалифицированы на срок от 1 года до 2 лет. Зато санкций можно избежать в случае представления уточненной налоговой декларации и уплаты налогов, а также исправления ошибки и представления пересмотренной бухгалтерской отчетности. Впрочем, в российском варианте тоже ничего хорошего нет – он, как и наша действующая ст. 12.1 КоАП, не слишком неадекватен реальной тяжести и общественной опасности искажения бухгалтерской отчетности. В Казахстане поступили куда разумнее, исходя из той самой общественной значимости финансовой информации. Там штрафы за нарушения в сфере бухучета дифференцированы в зависимости от размера компаний и отдельно – для финансового сектора. В США и ЕС санкции за намеренное искажение финансовой отчетности значительно тяжелее – ведь речь идет о защите интересов инвесторов и, следовательно, всего института частной собственности.

В цивилизованных странах речь в данном случае идет именно об отчетности. Нарушения в ведении бухучета, если они не имеют налоговых последствий, никакой опасности вообще не представляют.

Но у нас, например, за искажение данных государственной статистической отчетности, представляемой в органы Белстата, предусмотрен штраф от 10 до 50 БВ, при повторном таком нарушении в течение года – от 50 до 100 БВ, а представляемой в другие органы – от 10 до 40 БВ (ст. 23.18 КоАП). В новом проекте кодекса эти штрафы снижаются до 10 – 30, 30 - 50 и 10 – 20 БВ соответственно (ст. 24.11). Между тем, большая часть статотчетности составляется на основании данных бухгалтерского учета. Тем не менее, штрафы за искажение первой значительно выше, чем за нарушения второго и искажение бухгалтерской отчетности.

Единственное объяснение этого феномена – отсутствие у государства сколько-нибудь серьезного интереса к бухгалтерской отчетности. Вот налоги – это действительно важно. Тут сосредоточено все внимание, контроль, административная и уголовная ответственность. А балансы, отчеты о прибылях и убытках, движении денежных средств и изменении капитала – кому они вообще нужны? Если судить по мерам ответственности за их искажение – никому.

С другой стороны, а как вообще пользоваться этой отчетностью, если ее искажение сплошь и рядом не только не преследуется законодательством, но и прямо им предписывается?

Давно подмечено: как только грянет очередной кризис, в числе первоочередных мер «поддержки экономики» открывают столь же очередной сезон бухгалтерских манипуляций.

Прежде всего, принимается указ, разрешающий не списывать сразу на финансовые результаты курсовые разницы, возникающие при опять-таки очередном падении курса рубля, а относить на доходы (расходы) будущих периодов. Это позволяет прятать некоторое время убытки от девальвации и «размазывать» их на пару-тройку лет. В 2000-2010 гг. это было постоянной практикой. Потом такие манипуляции стали периодическими – после девальваций 2011-2012 гг., 2015-2016 гг. и сейчас – в соответствии с указом № 159. Таким образом, конечный финансовый результат искажается не на какие-то жалкие 10% – а в тысячи раз.

Например, в 2015-2016 гг. у предприятий республики на расходах будущих периодов «зависли» курсовые разницы в совокупности примерно на 5 млрд. рублей – чтобы их списать не хватило 2 лет – пришлось продлевать срок списания до конца 2018 г. Когда списали остатки курсовых разниц, чистая прибыль в рублях на глазах у изумленной экспертной публики оказалась на треть меньше, чем в 2017 г., зато в 2019-м – в 1,8 раза больше, чем в 2018-м.

Другой способ «поддержки» – разрешение не начислять амортизацию по основным средствам. То есть, имущество используется, а его стоимость на затраты почему-то не переносится. Таким образом, на несколько лет исчезает целая статья себестоимости, что тоже уменьшает убытки. На бумаге, разумеется. Причем не по злому умыслу менеджмента компании, желающего приукрасить показатели, получить премии и обмануть инвесторов, а по прямому соизволению правительства. Цена вопроса – в среднем 5-8% затрат предприятий, а у отдельных особо фондоемких – даже 20-30%

Есть и другие нюансы, вроде переоценки долгосрочных активов, которые по белорусским правилам благодушно не обязательны. Если дооценка проводится, то чаще всего для улучшения структуры баланса или налоговой оптимизации. А обесценивание игнорируется – слишком хлопотно, показывать убытки не хочется, а налоги не уменьшаются. Между тем, в большинстве стран мира все куда жестче. Если имеются в наличии определенные признаки – активы дооцениваются или уцениваются – в зависимости от ситуации на рынке. Если при этом возникает прибыль или убыток, в России, США, Евросоюзе, Казахстане их безоговорочно признают.

Только у нас власти упорно не желают понимать, что достоверные финансовые результаты – обязательный элемент не только корпоративного управления предприятий, но и руководства всей экономикой страны. Чиновникам кажется, что можно безнаказанно прятать куда-то убытки и делать вид, что все хорошо. А когда жахнет очередной кризис, повторить все сначала. Но кто станет доверять стране, в которой законодательство прямо советует корежить финансовые показатели ради сиюминутных выгод? Какой инвестор рискнет с нами связываться? Если, конечно, ему не дадут особых привилегий, покрывающих любые риски.

Но если власти игнорируют ценность достоверности бухгалтерской отчетности, а порой ее вообще уничтожают, то наказывать за искажение этой отчетности руководителей и бухгалтеров тем более несправедливо. Так что статью 12.38 проекта КоАП можно было бы безболезненно отменить…