Что-то в белорусской экономике I квартале пошло не так. Причем сразу с нескольких сторон. Разумеется, во всем виноват коллективный запад с его тщетными попытками помешать нашему неуклонному росту. Хотя такое разностороннее движение некоторые экономисты неоднократно предсказывали уже давно, причем не только нам.
Итак, в 1-м квартале белорусский ВВП сократился на 0,4% по сравнению с январем-мартом прошлого года. После обнадеживающего роста на 1,7% по итогам первых 2-х месяцев это печально. Эдак не только до запланированных параметров не дотянуть, но и до мрачных прогнозов зарубежных аналитиков докатиться можно.
До недавних пор основным фактором роста отечественной экономики была промышленность. Но по итогам 3-х месяцев тг. она прибавила всего 0,2% по сравнению с январем-мартом 2021 г. Отчасти это связано с высокой базой сравнения – в течение 7 месяцев прошлого года эта ключевая отрасль росла на 8-11%. Но основные причины, разумеется, кроются в ином. Период взлета экспорта удобрений, леса и нефтепродуктов уперся в санкции. Белорусская экономика только начинает ощущать цену «недружественности» стран, на которые еще недавно приходилось 27% экспорта и 20,2% импорта товаров плюс 47 и 41% экспорта и импорта услуг, а также потерю связей с Украиной, занимавшей в мирное время 3-е место по объему нашей внешней торговли. Переориентация экспорта на РФ, Китай и Африку потребует времени и денег.
Одновременно начали расти запасы готовой продукции. На 1 апреля они составили 59,9% к среднемесячному объему промпроизводства. Это немного лучше, чем годом ранее (61,2%), но всего 3 месяца назад было 52,7%. А это уже тревожный сигнал. Другой звонок – сокращение удельного веса отгруженной инновационной продукции до 15,6% в общем объеме отгруженной продукции против 21% годом ранее.
Производство сельскохозяйственной продукции в хозяйствах всех категорий по итогам I квартала сократилось на 0,6% по сравнению с январем-мартом 2021 г.
Продолжается сокращение инвестиций в основной капитал – на 6,6% по сравнению с январем-мартом 2021 г., в том числе затрат на приобретение машин, оборудования, транспортных средств – на 6,2%. Сократился и ввод жилья в эксплуатацию за счет всех источников финансирования – на 4,4%, причем темпы роста строительство с господдержкой упали в 10 раз – до 3,2% против +32% год назад.
Замедление промышленности повлекло спад объемов перевозки грузов – на 8,1% и грузооборота – на 12,4%, а также оптового товарооборота – на 1,4%. На этом фоне резким контрастом выглядит рост розничного товарооборота на 6,5% и товарооборота общепита – на 5,8% (годом ранее – спад на 4,5 и 8,1% соответственно). Интересно, что в марте по сравнению с февралем наблюдался особенно бурный рост: розницы – на 19,6%, а общепита – на 29,4%. Можно предположить, что публика бросилась напропалую тратить неконвертируемые деньги, убоявшись мартовской девальвации. Тем более, что номинальная начисленная среднемесячная зарплата за первые 2 месяца тг. успела вырасти на 17,8% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, а в феврале к январю – на 5,8%. Правда, реальные располагаемые денежные доходы населения увеличились всего на 2,2% (годом ранее – на 3,2%), зато реальная зарплата подскочила на 6,9% – втрое больше производительности труда (+2,3%).
Таким образом, наметившееся в феврале опережение темпов роста производительности труда над зарплатой оказалось весьма недолговечным. За такой дисбаланс нам еще предстоит расплачиваться. Об этом напомнила инфляция, которая в марте достигла 6,1% – месячного рекорда с приснопамятного 2011 года. За 3 месяца инфляция уже достигла 9,4%, а в годовом исчислении – 15,9%. Торможение темпов роста ВВП в «минус» в сочетании с ускорением роста цен означает, что отечественная экономика втягивается в стагфляцию – состояние, неприятное во всех отношениях.
В теории стагфляция объясняется шоком предложения. Например, когда в стране растут цены, производство становится невыгодным, выпуск снижается и экономика входит в кризис. Главная особенность здесь – утрачиваются стимулы активности буквально во всем: в производстве, инвестициях, потреблении. Такие случаи в истории бывали.
Сейчас ситуация существенно отличается от кризисов прошлых лет. Спад экономики и рост цен вызваны войной и санкциями, причем нынешние напасти накладываются на нерешенные последствия пандемии (даже не знаю, закончилась ли она). Так что стагфляция, возможно, будет иметь глобальный масштаб. Об этом, в частности, свидетельствует последний индекс отслеживания восстановления мировой экономики (TIGER) Brookings-Financial Times.
Казалось бы, Беларуси не привыкать – у нас кризисы идут один за другим. Но обычно – например, в помянутом 2011 году, высокая инфляция и обвал рубля сменились относительно быстрым переходом в стадию роста. Рецессия последних лет проходила при весьма умеренной инфляции. К тому же нас всегда выручала благоприятная внешняя конъюнктура и помощь России. Теперь все иначе.
По мнению аналитиков S&P S&P Global Ratings нынешняя ситуация может быть сопоставима с «лихими 90-ми», когда реальный ВВП сократился в совокупности на 40% за 1990-1995 годы. Это был период значительных сбоев и разрывов цепочек поставок, подобных тому, что происходит сейчас. Базовый сценарий агентства предполагает сокращение реального ВВП Беларуси на 15% в этом году и еще на 5% в следующем, а в в долларовом выражении – более чем на 35% с $68 млрд в 2021 году до 43 млрд в 2022-м.
Кстати, такое уже бывало и в мирное время. Помнится, белорусский ВВП обваливался с $ 78,8 млрд в 2014 г. до 56,45 млрд в 2015-м и 47,7 млрд в 2016-м – и до сих пор не восстановился до былого уровня. Так что, нам не привыкать. К тому же свыше обещано принять все необходимые и даже комплексные меры.
В обзоре S&P отмечается, что непосредственно военным конфликтом в Украине, либо вызванными им санкциями. будет затронуто около 75% белорусского экспорта. Серьезной проблемой станет увеличение числа западных компаний, объявивших о прекращении или приостановке своей деятельности в Беларуси. Это не обязательно напрямую связано с санкциями, а зачастую связано с индивидуальными решениями этих компаний по управлению операционными или репутационными рисками. В S&P полагают, что это приведет к нарушению цепочек поставок со значительными экономическими последствиями, что существенно усугубит санкции.
«Все более мрачными» называют в S&P перспективы ИТ-сектора Беларуси — одного из ключевых драйверов роста страны в последние годы. Репутационные риски, сбои рейсов, волатильность валют и политическая неопределенность, вероятно, подорвут среднесрочный потенциал сектора, поскольку компании и сотрудники спешат переехать за пределы Беларуси.
Все это может значительно ухудшить бюджетные показатели Беларуси в 2022 году из-за экономического спада, необходимости поддержки госпредприятий и снижения обменного курса. Правда, S&P не считает суверенный дефолт Беларуси неизбежным, но он «становится все более вероятным исходом в ближайшие 12 месяцев».
Несколько оптимистичнее настроен Всемирный банк, который в последнем докладе посулил нам в текущем году спад ВВП на 6,5%, промышленности – на 9,4%, услуг – на 4,9% и инфляцию в 21%. При этом в 2023 г. ВБ предвидит у нас 1,5% роста и сокращение инфляции до 11,6%, а в 2024-м – 1,6 и 7,2% – если повезет. При этом оживут только промышленность и АПК – сфера услуг, по оценкам ВБ, уже не поднимется. В свою очередь, МВФ в свеженьком докладе World Economic Outlook прогнозирует нам спад ВВП на 6,4% в этом году и "рост" на 0,4% в следующем, а инфляцию – на уровне 12,6 и 14,1% соответственно.
Впрочем, оптимизмом доклады ВБ и МВФ не пахнут. К примеру, ВБ прогнозирует сокращение объема производства в регионе Европы и Центральной Азии более чем на 4,1% в 2022 году, что станет вторым крупным шоком и региональной рецессией за 2 года и грозит резким замедлением роста мировой экономики. Пострадают не только товарные и финансовые рынки, но и торговые и миграционные связи и доверие. Добавлю, что, если рынки восстановятся более-менее быстро, то вернуть связи и доверие будет куда сложнее.
МВФ прогнозирует замедление мирового роста с 6,1% в 2021 г. до 3,6% в 2022 и 2023 гг. Причем после 2023 года глобальный рост снизится примерно до 3,3% в среднесрочной перспективе. Вызванный войной рост цен на сырьевые товары и усиление ценового давления привели к тому, что прогнозы инфляции на 2022 год составят 5,7% в странах с развитой экономикой и 8,7% в странах с формирующимся рынком и развивающихся странах, что на 1,8 и 2,8 процентных пункта выше, чем прогнозировалось в январе прошлого года.
Традиционная поддержка России, включая льготные цены на углеводороды, рефинансирование долга и новые кредиты, для Беларуси «может стать все более неопределенной, учитывая масштабы волатильности финансового рынка и экономического давления на саму Россию», полагают в S&P. Все это может иметь прямые негативные последствия для способности Беларуси обслуживать свой коммерческий долг. Кстати, по прогнозу Всемирного банка в текущем году экономика России сократится на 11,2%, а в два последующих года ожидается рост всего на 0,6% и 1,3% соответственно. При этом как Беларуси, так и России S&P присвоило «дефолтные» рейтинги. На фоне прочих событий на это уже мало кто обращает внимания – формальные оценки заглушает перезвон реальных темпов роста-спада, а состояние кошельков и прилавков гораздо нагляднее макроэкономических показателей…
Kommentare