Сегодня мой любимый праздник – День взятия Бастилии. С детства. А сейчас особенно – за актуальность для на нашего времени и места.
В этот день особенно ощущается, как мы отстали в социальном развитии от поколения той далекой эпохи. Ровно настолько, насколько опередили в техническом. Много ли толку от цифровой революции? Выдернет гражданин начальник провода – и сидите по кухням без света и интернета.
А вот идеи французских энциклопедистов и смутьянов распространялись без всяких глобальных сетей, с минимальными тиражами и далеко не всеобщей грамотностью. Не были Вольтер и Руссо блогерами, никто не торчал на страничке Дидро в инстаграмме, на сайте Якобинского клуба и в телеграмм-канале Марата. Не было телешоу у Мирабо и Дантона. На рассылали твитты и стримы Демулен и Робеспьер. Тем не менее, идеи овладели массами, а массы повалили выяснять отношения с властью на майда…, тьфу, пардон, на place de la Concorde. А оттуда – к стенам Бастилии и оградам Тюильри. Никакая, пардон, швейцарская гвардия не помогла.
Может, все потому, что не было возможности выпустить пар в свисток соцсетей? Так, похоже пара накопилось с избытком – приходится в автозаки запихивать. Ох, зря власти грозятся перекрыть интернет. Нельзя так с главным гарантом их безопасности Лишится публика любимого развлечения – слезет с диванов и обернется народом.
– Ой, вы что, хотите, как в Париже? Революция, террор, термидор?
– А вы шо, хотите, как в Зимбабве? Или Венесуэле, Судане, Бурунди и, конечно, Северной Корее? Чтобы на десятилетия один сплошной день сурка 18 брюмера? Не нравится революция – не будет и эволюции. Одна деградация останется.
Кое-что изменилось за 4 года с попытки понять, что у нас за такой диван у стен Бастилии. Например, у части предпринимателей, помимо запроса на перемены, появилось желание их осуществить. Робкое такое желание умеренного прогресса в рамках законности. И тут выяснилось, что никакого прогресса нам не полагается, а рамок у законности вообще не существует.
Так что тезисы аббата Сийеса, сформулированные за полгода до штурма Бастилии по-прежнему актуальны:
Что такое третье сословие? - Все
Чем является третье сословие в политическом отношении? - Ничем
Чем желает быть третье сословие? - Чем-нибудь «Вирусный» кризис показал, как опасно малому и среднему бизнесу быть всем и ничем, а также как трудно стать чем-нибудь. Особенно, когда на риторические вопросы Сийеса у власти всегда готовы вполне однозначные ответы:
- что правительство делает для пользы третьего сословия?
- Мы слишком разбаловали наших новоявленных нуворишей, наших богатеньких — и все сидят — ждут, когда правительство внесёт президенту на рассмотрение меры так называемой поддержки бизнеса среднего, малого и прочего... Они ждут, что мы у учителей и врачей, у военных заберём из бюджета и им поможем. Так вот я вам искренне признаюсь, что я специально сдерживал этот процесс и ждал, когда вы свои деньги достанете из кармана и вложите...- что надо сделать для пользы третьего сословия?
- Частные предприятия не могут платить зарплату ниже своим работникам и подчиненным специалистам, чем 10 ведущих предприятий. Таким образом мы проконтролируем и заработную плату у тех, кто себя считает свободным от всего...- что надо сделать третьему сословию, чтобы занять должное место в государстве?
- …настало время кубышечку развязать, вложить в бизнес те запасы, которые есть. Поддержим тех, кто хочет, чтобы его поддержали, и второе - того, кто вложится сам. А если он сложил руки, у него где-то в оффшорах деньги, и думает, что мы ему обеспечим светлое будущее, пусть даже не рассчитывает. Надо шевелиться всем. Но это твой бизнес, ты его спасай, а мы подставим плечо, если у нас будет такая возможность…У предпринимательского сословия ответов на эти же вопросы нет по сей день. Конечно, насчет рынка, реформ и множества технических деталей разного размера – кто угодно готов рассуждать сколько угодно. Но ясного представления, кто оно, предпринимательство, есть, чего ему надо и как этого добиваться – по-прежнему все очень смутно. Хотя первая попытка выбраться из политической ничтожности на территорию общегосударственной деятельности уже сделана. И первые жертвы этого процесса уже за решетками наших бастилий.
Совершенно случайно именно сегодня мы узнаем один из ответов. На один из длиннющего списка простых и сложных вопросов, накопившихся к властям.
А казалось бы, чего проще:
Свобода — это свобода говорить, что дважды два — четыре. Если это дано, все остальное вытекает отсюда.Но это уже Оруэлл...
Comments