Подготовка нового Налогового кодекса велась под лозунгом «Сделать налоговое законодательство яснее и понятнее, но не допустить снижения поступлений в бюджет». Насчет «ясно-понятно» могут быть разные мнения. А вот с недопущением получилось круто. В законодательстве появилась норма, способная всерьез затруднить использование многих схем налоговой минимизации. Так что у бизнеса есть веские основания волноваться. Пункт 4 статьи 33 Налогового кодекса выглядит весьма устрашающе, а как его применять, до сих пор непонятно.
В основном деловое сообщество беспокоится насчет той части упомянутого пункта, согласно которому налоги придется доплачивать, если контролирующие органы докажут, что основной целью совершения хозяйственной операции была неуплата (неполная уплата) и/или зачет (возврат) суммы налога (сбора), а суд согласится с этими доказательствами. О сути новшеств я уже рассказывал здесь. Теперь поговорим о том, почему они появились именно сейчас.
Налоговая политика держится на своеобразном общественном договоре: мы отдаем государству свои деньги в обмен на комплекс определенных услуг. При этом государству нужно собрать достаточно денег, чтобы обеспечить в стране порядок, профинансировать образование, медицину, социальную защиту и другие потребности общества. Но в реальности значительная часть налогов уходит на цели, которые общество вряд ли одобрит (если бы его спросили), а налоговая политика используется для того, чтобы стимулировать и премировать определенные заинтересованные группы.
В Беларуси действует множество льготных налоговых режимов: «упрощенка», свободные экономические зоны, ПВТ, индустриальный парк «Великий камень», льготы для торговли на селе, а также для бизнеса в малых и средних городах, сельской местности, Оршанском районе. За такой щедрый налоговый «банкет» кому-то надо платить. Могут пройти годы, пока деловая активность льготников компенсирует сокращение налоговых поступлений. Эффект льгот бывает куда скромнее ожидаемого, если они не поддерживаются конъюнктурой рынка, денежно-кредитной политикой и другими факторами. Между тем, пока отдельные компании и сектора процветают благодаря преференциям, остальные приходят в упадок из-за налогового бремени, при котором быть добросовестным просто невыгодно. Тогда остается лишь пытаться облегчить свое положение любыми способами — легальными и не очень.
Поэтому государство вынуждено принимать экстренные меры, чтобы не допустить оскудения бюджета: улучшать администрирование, контроль и ликвидировать наиболее опасные лазейки, позволяющие уходить от налогов. Неудивительно, что после обсуждения с бизнесом проекта нового кодекса власти без всяких церемоний и обсуждений «всунули» в него модернизированный вариант норм отменяемого «лжепредпринимательского» указа № 488.
В результате получилась настоящая революция в налоговой политике. Один абзац статьи 33 Налогового кодекса перекрывает множество лазеек, позволявших до недавних пор успешно уходить от налогов. Введение доктрины «основной цели» вместе с ранее принятыми правилами ограничения трансфертных цен — только первые «звонки». За ними могут последовать иные меры борьбы с уходом от налогов, которые в последние годы активно внедряются в развитых странах в рамках разработанного ОЭСР плана борьбы с «размыванием» налогооблагаемой базы.
В прошлом налоговикам, столкнувшимся с хитроумными конструкциями налоговой минимизации, иной раз приходилось беспомощно констатировать в суде: «Не знаю, ЧТО вы нарушили, но знаю, что НАРУШИЛИ». И это не мешало МНС выигрывать большую часть исков.
Теперь, даже если операция реально была, а все документы безупречно оформлены, контролеры могут точно указать, что нарушено. Достаточно доказать, что основной целью здесь было исключительно занижение налогов… и разобраться, о какой цели идет речь.
Верховный суд полагает, что это должна быть «конкретная разумная хозяйственная (деловая) цель, а не получение необоснованных преимуществ в налогообложении в нарушение установленных Налоговым кодексом принципов». Но с точки зрения владельца бизнеса вполне разумно не отдавать своих денег государству больше того, что платят всякие льготники. Тем более что насчет обоснованности дарованных им преимуществ остальных бизнесменов терзают смутные сомнения. Как и о том, что государство потратит деньги налогоплательщиков разумно и с пользой для общества, а не ради непонятно чьей выгоды. Скажем, на строительство еще каких-то дворцов и сортиров, на спасение очередного разваливающегося госпредприятия или на модернизационные прожекты со сроками окупаемости, измеряемыми трансфинитными числами.
Легко требовать от бизнеса «универсальной добросовестности» при исполнении налоговых обязательств. Немного сложнее убедить его, что государство столь же добросовестно заботится о создании комфортной деловой среды. К тому же самое уязвимое место отечественного налогового законодательства — порядок его принятия. Никакие консультативные советы и рабочие группы, имеющие лишь право совещательного голоса, не заменят непосредственного и реального влияния бизнеса на введение и изменение налогов по принципу no taxation without representation («нет налогов без представительства»). Но на такое наши бизнесмены не замахиваются. Они лишь просят, чтобы контролеры не слишком лютовали в поисках «разумной деловой цели», а суды — объективно и беспристрастно оценивали предъявленные доказательства. Даже если при сопоставлении «общественных интересов» и «сиюминутной выгоды» речь идет о пополнении бюджета.
Белорусские контролеры тоже только примеряются к новым возможностям. Обещание «разделять незаконную деятельность и разумную, основанную на действующем законодательстве, оптимизацию налогов» одновременно обнадеживает и настораживает. Ведь грань между этими явлениями так тонка, что найти ее без четких ориентиров бывает затруднительно.
Судьи и МНС обещают, что «будут идти от практики». Полагаю, это плохая идея. Судебная практика всегда формируется долго, а мотивировочная часть решений судов остается недоступной. Получается, что субъекты хозяйствования превращаются в живые мишени, на которых контролеры и юристы будут отрабатывать меткость проверок и решений. Бизнесменам же надо знать заранее, чем будут руководствоваться суды в общем и каждом конкретном случае, чтобы понять, как адаптировать свой бизнес к изменениям в подходах по оценке случаев ухода от налогов. В придачу нормы пункта 4 статьи 33 НК распространяются на все периоды после 1 января 2019 года, открытые для налоговой проверки, то есть почти на 5 лет назад. А это увеличивает риски для бизнеса еще больше…