Нет ничего слаще для уха электората, чем очередное обещание высшей власти потрясти как следует чиновничье сословие. При этом неважно, что за встряска ожидается: сокращение аппарата, перестановка столов, перетасовка или переаттестация кадров. Главное знать, что тем, засевшим в кабинетах наверху, придется туго.
Зная этот феномен народного сознания, власти регулярно используют в пропагандистских целях с неизменным успехом. Выступая с посланием народу и парламенту президент Беларуси поручил Совету Министров провести переаттестацию всех руководителей. Последствия ее обещают быть самыми серьезными: «если кто-то не способен эффективно работать, пусть сразу уходит в отставку. То же касается и министров" – заявил глава государства.
Поскольку энтузиазм широких масс по такому поводу надо подогреть, пулярные «иксперты» тут же бросились строчить фантастические прогнозы о грядущих кадровых перестановках и вознесении в стратосферу требований к квалификации чиновников.
Между тем, аттестация последних проводится периодически каждые 3 года, что предусмотрено ст. 36 закона «О государственной службе» и положением, утвержденным Указом от 6.11.2003 № 489. Так что президент всего лишь призвал в очередной раз исполнить давно существующие требования. Но очередная аттестация даст оценку практической деятельности, уровня профессиональных знаний, правовой культуры и служебной перспективы чиновников разного ранга лишь в той степени, которая предписана законодательством. При этом помимо факторов, декларируемых в, незримо присутствует куда более ценный бюрократической системе – лояльность к действующей власти. Прочность властной вертикали зависит от этого ресурса куда больше, чем от инициативности знания английского и китайского языков или способности написать краткое фантастическое эссе об удвоении ВВП или тотальной дигитализации. Они важны на аттестации министров, начальников управлений и рядовых клерков, их не более, чем для чеховского Фендрикова стереометрия и география.
Инициативность и полет фантазии вообще допускаются в бюрократических системе в строго ограниченных дозах, особенно – в авторитарных. Как писал Андрей Амальрик,
«…в любой стране наиболее не склонный к переменам и вообще к каким-либо самостоятельным действиям слой составляют государственные чиновники. И это естественно, так как каждый чиновник сознает себя слишком незначительным по сравнению с тем аппаратом власти, всего лишь деталью которого он является, для того чтобы требовать от него каких-то перемен. С другой стороны, с него снята всякая общественная ответственность: он выполняет приказы, поскольку это его работа. Таким образом, у него всегда может быть чувство выполненного долга, хотя бы он и делал вещи, которые, будь его воля, делать бы не стал. Для чиновника понятие работы вытеснено понятием "службы". На своем посту - он автомат, вне поста - он пассивен. Психология чиновника поэтому самая удобная как для власти, так и для него самого».Столь же противоречиво выглядят призывы президента переформатировать госаппарат, в котором «должны работать лучшие люди, настоящие профессионалы». Действительно, вроде и люди там в основном неплохие, и в своем деле разбираются, но почему же в целом не ладится?
Когда-то Амальрик ответил и на этот вопрос:
«…тот, кто издает приказы, тоже лишается чувства ответственности, поскольку нижестоящий слой чиновников рассматривают эти приказы уже как "хорошие", раз они исходят сверху, и это порождает у властей иллюзию, что все, что они делают, - хорошо... Регенерация бюрократической элиты шла уже бюрократическим путем отбора наиболее послушных и исполнительных. Этот бюрократический "противоестественный отбор" наиболее послушных старой бюрократии, вытеснение из правящей касты наиболее смелых и самостоятельных порождал с каждым разом все более слабое и нерешительное новое поколение бюрократической элиты. Привыкнув беспрекословно подчиняться и не рассуждать, чтобы прийти к власти, бюрократы, наконец получив власть, превосходно умеют ее удерживать в своих руках, но совершенно не умеют ею пользоваться. Они не только сами не умеют придумать ничего нового, но и вообще всякую новую мысль они рассматривают как покушение на свои права".Кстати, инструмент аттестации чиновников издавна широко применяется во всех бюрократических системах. Лучшего способа держать в узде аппарат и отбраковывать недостаточно или слишком компетентных, а, главное, нелояльных, еще никто не придумал.
К примеру, в Китайской империи с древних времен существовала система оценки служащих управленческого аппарата — «проверка заслуг» (као гун). Все чиновники, успевшие проработать в должности 200 дней, ежегодно получали аттестации от своих непосредственных начальников. При этом характеристика аттестуемого давалась в стандартных формулировках «4 достоинств» и «27 совершенств». К аттестациям прикладывалась информация об откупах, уплаченных чиновником за подотчетный год. Дело в том, что дисциплину в те времена в Китае обеспечивали довольно забавным способом. От порки палками за мелкие служебные «косяки» можно было откупиться. Но статус чиновника обязывал: любое его непозволительное действие, в зависимости от классификации, каралось по соответствующей шкале. Так, проступок, совершенный сознательно или, тем более, с корыстной целью, считался частным преступлением (сыцзуй), а ошибки, недосмотры, нарушения правил внутреннего распорядка, неправильное понимание приказов и т. д. – общественным (гунцзуй). А далее приходилось выбирать: уплатить положенный штраф или терпеть побои.
Нынешние чиновники тоже терпят. «Держим их в черном теле, а давление и ответственность огромные и возрастающие». Теперь еще и очередную аттестацию придется пережить…