Принимая Декрет № 8, белорусские власти задались целью с помощью разнообразных льгот стимулировать развитие цифровой экономики, которая станет новым «локомотивом», который вытянет страну едва ли не в мировые технологические лидеры. Такая политика принципиально отличается от намерений регуляторов большинства стран мира не допускать использования новых инструментов для мошенничества и преступной деятельности, обеспечить справедливое и эффективное налогообложение и равные условия для всех.
По мнению авторов Декрета № 8, щедрые налоговые льготы обеспечат бурный расцвет в Беларуси «отношений, связанных с применением современных технологий», в т.ч. в сфере выпуска и обращения криптовалют.
Так, до 1 января 2023 г. не признаются объектами налогообложения НДС и налогом на прибыль у юридических лиц и подоходным налогом у физических лиц обороты, прибыль (доходы) резидентов ПВТ от деятельности по майнингу, созданию, приобретению, отчуждению токенов. Не будут облагаться подоходным налогом доходы физлиц от деятельности по майнингу, приобретения (в т.ч. в порядке дарения), отчуждения токенов за белорусские рубли, иностранную валюту, электронные деньги и (или) обмена на иные токены.
Не облагаются НДС обороты по отчуждению токенов, в т.ч. – иностранными организациями, не осуществляющими деятельность в Беларуси через постоянное представительство и не состоящими в связи с этим на учете в белорусских налоговых органах.
Выручка от отчуждения токенов путем их обмена на иные токены не будет облагаться налогом при упрощенной системе налогообложения, а прибыль от таких операций – налогом на прибыль.
Токены, денежные средства, электронные деньги, полученные в качестве инвестиций юридическими лицами в результате создания и размещения через резидентов ПВТ собственных токенов или обмена полученных токенов на денежные средства, электронные деньги не считаются выручкой для целей налогообложения.
Таким образом, можно без уплаты любых налогов «майнить», выпускать, приобретать токены, менять их на другие токены. И что самое важное – обналичивать их – правда, только через резидентов ПВТ. Но это не значит, что в Беларуси появится система параллельного квазиденежного обращения. Операции с токенами совершаются в относительно узком кругу лиц, верящих в их ценность и соблюдение удостоверяемых ими обязательств и прав. По сути, ценность токенов измеряется возможностью их обмена на реальные активы и, прежде всего, – фиатные деньги. В этом токены ничем, кроме цифровой формы, не отличаются от традиционных ценных бумаг, от которых авторы декрета так старательно дистанцировались, избавляясь от всех формальностей выпуска и обращения акций, облигаций или векселей. Остается лишь спекулятивная составляющая, доведенная по некоторым криптовалютам до огромных размеров. Для нее в Беларуси не так много финансовых ресурсов. Остается уповать, что на льготный режим «клюнут» зарубежные спекулянты. Впрочем, отечественная экономика и бюджет от этого ничего не выиграют.
Легализация криптовалютных операций не меняет экономической сути купли-подажи товаров и услуг, кредитования и инвестирования. И если на одном «конце» сделки фигурируют льготируемые цифровые инструменты, то на другом – традиционные товары и услуги, реализация которых должны облагаться налогами в общеустановленном порядке. Забавно, что если когда-то белорусские власти свели на «нет» вексельные расчеты, видя в них способы минимизации налогов и обналички, то теперь Декрет № 8 предлагает инструменты для применения таких схем.
Бухгалтерский туман
В приложении 1 к Декрету № 8 цифровой знак (токен) определяется как «запись в реестре блоков транзакций (блокчейне), иной распределенной информационной системе, которая удостоверяет наличие у владельца цифрового знака (токена) прав на объекты гражданских прав и (или) является криптовалютой». Формулировка «запись в реестре», казалось бы, позволяет увернуться от идентификации токенов как новой разновидности «иного имущества» и вытекающих правовых, налоговых и прочих последствий. Но обмануть многовековую систему права и бухучета сложнее, чем развести белорусских чиновников на очередной «революционный» нормативный акт.
Так, в самом Декрете для целей налогообложения отчуждение токенов, в т.ч. путем их обмена на иные токены, рассматривается как реализация имущественных прав. Однако в подп. 3.4 Декрета № 8 утверждается, что для целей бухучета «возникшие (добытые) в процессе майнинга или приобретенные иным способом токены» признаются активами. Напомню, в ст.1 Закона «О бухгалтерском учете и отчетности» активы определяются как имущество, возникшее в организации в результате совершенных хозяйственных операций, от которого организация предполагает получение экономических выгод. Обычно такими выгодами приходится делиться с государством, уплачивая налоги. Но белорусский бюджет в такой дележке, видимо, не нуждается. А потому, новоявленные майнеры смогут с минимальными издержками переводить электроэнергию "мирного атома" на «возникновение» криптовалют, оставляя у себя все выгоды этого процесса.
Авторы Декрета не рискнули уточнить, к какому классу активов отнести токены. Учитывая их нематериальную природу, можно сразу исключить основные средства, материалы и товары. Поскольку токены не являются законным платежными средствами, их нельзя признать деньгами. Признать их нематериальными активами не позволяют критерии, установленные как белорусским законодательством, так и МСФО. Остаются финансовые инструменты, тем более, что в Декрете № 8 признается, что размещение юридическими лицами созданных ими токенов приводит к возникновению обязательства перед владельцами этих токенов. Но при этом подп. 3.3 Декрета № 8, не распространяет законодательство о ценных бумагах, на отношения (деятельность, операции) резидентов ПВТ с использованием токенов, в т.ч. на тождественные (схожие) с отношениями (деятельностью, операциями), регулируемыми указанным законодательством. Замечу, что регуляторы США, Сингапура и многих других стран квалифицирют токены именно как финансовые инстрменты, подпадающие под нормы законодательства о ценных бумагах и фондовых рынках. Это обеспечивает защиту инвесторов, особенно неквалифицированных от мошенничества, злоупотреблений и просто првышенных рисков, связанных с цифровыми активами.
Если допустить прямой обмен криптвалют (токенов) на товары и услуги, то они могли бы стать средством платежа, если бы не слишком высокая волатильность. Зато для ухода от налогов и расшатывания финансовой системы такой страны, как наша, подобные квазиденьги вполне пригодны. Равняться здесь с такими исключениями, как Япония, нам явно не приходится. Не случайно чаще всего легализуют крипотвалюты страны вроде Зимбабве и Венесуэлы, где экономика уже так развалена, что терять больше нечего.
В нашу гавань заходили
Декрет № 8 позволяет резидентам ПВТ заниматься оказанием консультационных, информационных, маркетинговых, рекламных и посреднических услуг, в т.ч. оказываемых через Интернет, без уплаты НДС и налога на прибыль. Эти услуги должны быть связаны с информационными технологиями, но для соблюдения этой формальности достаточно правильно сформулировать предмет договора. Таким образом, открываются широкие возможности для операций по обналичиванию и обезналичиванию средств через резидентов ПВТ. При этом они получают право без ограничений создавать компании за рубежом, не платить оффшорный сбор, не соблюдать правила валютного регулирования, покупать валюту на любые цели. С таким набором нетрудно за скромное вознаграждение помочь землякам и с выводом капитала за рубеж, а зарубежным гостям – в минимизации налогов.
Например, Декрет № 8 освобождает от НДС обороты по реализации иностранными компаниями резидентам ПВТ тех самых услуг, которые с 1 января т.г. должны облагаться в Беларуси этим налогом. Таким образом, зарубежные цифровые компании вполне могут не утруждаться постановкой на налоговый учет в белорусской инспекции МНС, да и на уплате этого налога в России можно попытаться сэкономить. Достаточно обратиться к посреднику – резиденту ПВТ. Условие насчет оказания некоторых из этих услуг «с использованием разработанного с участием резидента ПВТ программного обеспечения» тут ничего не решает. Вряд ли контролирующие органы смогут удостовериться в наличии такого участия, благо Декрет позволяет резидентам ПВТ составлять документацию в одностороннем порядке в самой произвольной форме. В недалеком будущем нам предстоит убедиться, что блокчейн способен стерпеть еще больше, чем до сих пор терпела бумага.
В соответствии с Декретом № в сумму выручки (дохода) по ряду операций не включаются денежные средства, электронные деньги, поступившие на банковские счета, в электронные кошельки резидента ПВТ в интересах его клиентов (третьих лиц), а также цифровые знаки (токены), созданные, добытые, приобретенные резидентом ПВТ или полученные им иным образом. Это тоже интересно. По общим правилам вклады в уставный фонд, заемные средства, а также поступления по договорам комиссии, поручения и иным аналогичным договорам в пользу комитента, доверителя и т.п. и так не признаются выручкой. Но что имеется в виду в Декрете под «иным образом»? Если то же, что и в п. 3 Инструкции по бухгалтерскому учету доходов и расходов, утв. постановлением Минфина от 30.09.2011 № 102, то можно было не повторяться. А если нечто большее, то стоило бы уточнить.
Отсутствие четких границ создает отличную возможность обналичивания денег в весьма далеких от высших технологических укладов схемах, где резиденты ПВТ могут играть роль оффшорных компаний. Есть лишь одно затруднение: выход в кэщ, несмотря на любые высокотехнологичные ухищрения оставляет следы, которые могут обнаружить опытные ревизоры. И если наши контролирующие органы, скорее всего, будут обходить ПВТ стороной, то за лояльность зарубежных коллег поручиться нельзя. Проводов для подозрений у них будет достаточно. К примеру, п. 4 Декрета возлагает на государственные органы в соответствии с их компетенцией возлагаются функции по контролю за соблюдением операторами криптоплатформ и обмена криптовалют законодательства о предотвращении легализации доходов, полученных преступным путем, финансирования террористической деятельности и финансирования распространения оружия массового поражения. Но затем в подп. 4.2 объявляется, что токены не относятся к средствам в значении, определенном этим законодательством. Получается, что нашим компетентным органам контролировать в этой сфере практически нечего. Надо полагать, что FATF и прочие международные организации, специализирующиеся на борьбе с легализации преступных доходов, оценят такую казуистику по достоинству.
Заграница может не понять
Совершенно случайно подписание в Беларуси Декрета № 8 почти совпало с завершением Европейской Комиссией и ОЭСР консультаций по проблемам налогообложения в условиях цифровой экономики. Главную трудность зарубежные специалисты видят в том, чтобы определить облагаемый оборот в отношении транзакций, совер
шаемым без физического присутствия в стране реализации товара или услуги. По предварительным данным, решение этой проблемы будет проводиться в 2 этапа.
Первый предусматривает временные меры, например, введение налогов на выручку от реализации цифровых услуг и иных цифровых транзакций, проведенных удаленно с нерезидентом, если у него имеется существенное экономическое присутствие, налогов с платежей в пользу нерезидентов-поставщиков заказанных онлайн товаров и услуг, удерживаемых у источников дохода, а также на цифровые транзакции на раннем этапе процесса создания стоимости.
На втором этапе в долгосрочной перспективе Еврокомиссия намерена сформулировать новые правила налогообложения для компаний с постоянным присутствием (permanent establishment) и «постоянным виртуальным присутствием» (virtual permanent establishment), а также новый порядок распределения выручки на основе модифицированного варианта концепции общей консолидированной налоговой базы (consolidated corporate tax base – CCTB). Это может быть сделано в рамках отдельной европейской директивы. Кроме того, обсуждается возможность внедрения «удаленного» принципа корпоративного налогообложения, при котором налоги будет удерживать юрисдикция, в которой находится потребитель. При этом рассматриваются такие варианты как:
- налог на долю от общемировых цифровых прибылей компаний, которую можно определить по каждой стране на основе процента от выручки, полученной в той или иной стране;
- декларирование прибыли в стране регистрации компании с обложением налогом по средневзвешенной по обороту ставке от ее значений во всех странах, где получена прибыль.
Ранее, в сентябре 2017 г. власти Германии, Франции, Италии и Испании предлагали рассмотреть возможность введения уравнительного налога на международные технологические компании. Теперь появление в нашей стране льготной «гавани» может быть расценено в ЕС как попытка недобросовестной конкуренции на глобальном цифровом рынке. А на нем и так свежа память о скандале по поводу льготных налоговых соглашений Apple и некоторых других компаний с правительством Ирландии.
Не видят зарубежные законодатели и никаких основания для льготирования операций с криптвалютами. Например, в конце прошлого года президент США Д. Трамп подписал законопроект, в соответствии с которым сделки по обмену криптовалют и токенов будут облагаться налогом. Ранее такие операции в ст. 1031 Налогового кодекса США считались «обменом похожих активов», что позволяло избегать уплаты налогов. Однако с 1 января т.г. правила «обмена 1031» касаются только материальной собственности, т.е. недвижимости. Таким образом, теперь в США все криптовалютные сделки будут облагаться налогами, причем в момент совершения. Между тем, правила FATCA обязывают все финансовые структуры под угрозой суровых санкций сообщать американским налоговикам об операциях с участием граждан и компаний США. Видимо на такой случай в Декрете № 8 подчеркивается, что резиденты ПВТ, чем бы они ни занимались, не являются банковскими и прочими финансовыми организациями. Остается надеяться, что IRS этим удовлетворится и претензий заявлять не будет.
***
Льготы для посреднических и спекулятивных операций с криптовалютами вряд ли выведет нашу страну в ряды мировых лидеров в сфере высоких технологий. Зато переток средств из сбережений и реального бизнеса в спекуляции, а также попытки использовать ПВТ как «гавань» для уклонения от налогов и отмывания денег будут обязательно. Не стану описывать конкретные схемы, которые для этого будут использоваться: некоторым они и так хорошо известны, а другим лучше их вообще не знать.
Между тем, зарубежные регуляторы усиленно работают над адаптацией правил международного налогообложения к особенностям цифровой экономики,. Впрочем, анализ отдельных бизнес-схем все чаще показывает, что эти особенности больше связаны с формой, чем с содержанием. Так, законодатели ряда стран уверенно определяют токены как финансовые инструменты, доходы по которым, особенно спекулятивные, подлежат стандартному налогообложению. Британский суд признал Uber обычной транспортной компанией, не «купившись» на высокотехнологичные способы поиска попутчиков для водителей. Вероятно, вскоре аналогичные решения появятся и по другим операциям, не вписывающимся, на первый взгляд, в правила традиционного налогообложения. При этом особое внимание в ЕС и ОЭСР намерены уделять схемам, в которых участвуют льготные налоговые «гавани». Когда к ним причислят Беларусь – вопрос времени...